Ладакх

Части №2

Мои дети, Паша (16 лет) и Даша (14 лет) к исходу дня уже не могли бодриться: давала знать о себе горная болезнь. Но экскурсия хорошо их утомила, и ночь прошла без бессонницы. Лена и сын Саша (11 лет) с нами не поехали, потому что мы затеяли дерзкую программу: ехать перевалами выше пяти тысяч метров. Они были в Кулу, а мы втроем полетели на высокий Ладакх. Пока шло все хорошо, но завтра серьезный день: мы едем по самой высокогорной дороге мира через перевал Кхардунг Ла (Khardung La Pass), расположенный на высоте 5600 метров. Наверное, тошнить будет сильно. Перевалы до поселка Ле закрыты, но стратегическая дорога к границе, в знаменитый район Нубра открыта круглый год. Дорогу регулярно чистят от снега бульдозерами.

В Нубру автобус отправился удивительно вовремя, в 6 часов утра. Верный признак того, что дорога может быть не без сюрпризов. Салон был несколько завален мешками, но не переполнен людьми. Все, кроме нас, помолились по-буддистски, и автобус спокойно начал набирать высоту, отсчитывая бесконечные серпантины. Мы висим над долиной. В автобусе холодно оттого, что сердце не разгоняет кровь на большой высоте; коченеют ноги и руки. Ребята оделись и укрылись спальниками, но на созерцание видов им не хватает сил. Они, скрючившись, дремлют от недостатка кислорода и борются с головной болью. Мне почему-то совершенно легко и не холодно: я периодически открываю окно и стреляю фотоаппаратом. Виды потрясающие, но камеру качает в прыгающем автобусе; кто мне поверит, что хребет Ладакх необычайно красив. На высоте 4650 (South Palu) проверяют паспорта, пермит (платное разрешение), записывают все сведения в журнал и мы снова в пути уже по заснеженной дороге, благо, в Гималаях снеговая полоса высоко. Чем выше ползет наш скромный автобусик, тем величественней панорамы. На удивление хороша погода: нет туч, и даже в автобусе воздух через стекло прогревается поднявшимся солнцем.

Велик мир гор! Я даже сетую на детей: могли бы позже поболеть, а сейчас надо любоваться красотами. Но они уткнулись носами в спальники и дремлют. Наверное, автобус поднялся выше пятитысячной отметки. Видно, что волнуются от высотной дороги и местные жители, но показывается перевал. Мы долго едем серпантином, и вдруг все пассажиры начинают шумно молиться. Молитва похожа на боевой клич: мы на перевале! Паша с Дашей сразу приободрились от шума в автобусе, слепящего солнца и снега, от горизонта с сияющими вершинами и мы гуляем на перевале, тяжело дыша. Обратная сторона перевала больше освещена солнцем, и снег на дороге подтоплен, значит, не будет льда и съезд безопасен — этому радуются все пассажиры. Спуск идет по серпантинам так же медленно, как и подъем, но веселей. Уже в автобусе не холодно и со сбросом очередных 500 метров все пассажиры забалагурили. Водитель на протяжении поездки включал тибетскую музыку. Она звучала негромко и была уместна, даже когда мы подбирались к перевалу, в ней слышалась молитва путника. На спуске на высоте 4600 метров устроен второй контрольный пост, где так же исправно проверяются паспорта и разрешение на посещение района. Около поста между проталинами снега пасутся яки. Наступает лето, и яки линяют, сбрасывая куски густой шерсти. На посту есть столовая; после перевала все с удовольствием пьют тибетский чай и перекусывают лепешками. От этой деревни открывается долина, по которой течет чистейшая река. Река не широкая; она петляет голубой лентой на размытых белых песках. От песка и намытых блестящих камней поднимаются высокие, желтые и коричневые борта долины, уходящие к снежным пикам и массивам. Горные долины местами заселены, и поселки выступают зеленью садов, как правило, устроенных на разливах речек, впадающих в главное русло. Участок между поселками Кардонг и Кальсар, на мой взгляд, открывает самые замечательные виды района Нубра. На продолжающемся спуске меняются картины: каньоны, овраги, скальные выступы, на которых висят деревни... и блеск снега на вершинах. Купола и пики поднимаются выше облаков. Река Шиок (Shyok), теряющаяся в Инде, необыкновенно прозрачна, местами она течет между дюн песка.

В нашем автобусе очень приятные люди: тактичные, скромные, все из простонародья и очень внимательные по существу. Трещит голова на высоте —  предложат таблетку, уступят удобное место; ни за какую услугу не возьмут деньги. Это Ладакх! И никто в автобусе не курит. Надо сказать, что не только горцы, но и индийцы, вообще, редко курят, в отличие, например, от китайцев или нас, русских. Лицами Ладакх очень многообразен. Тибетцы, кашмирцы, похожие на горных пакистанцев и памирцев, голубоглазые арии и даже монголы населяют некоторые ущелья. Маленькая деревня не является этнически однородной и представляет разные племенные типы людей. Кашмир и Ладакх в частности — это те области, через которые постоянно шли многоплеменные потоки.

Долина Нубра, куда мы перевалили, расположена между хребтами Кайлас Мустаг и Сасыр Мустаг. Об этих массивах вряд ли кто слышал, но они представляют громады среди высоких гор Азии. Сасыр Мустаг выше Памира (на нем несколько вершин выше пика Коммунизма) и покрыт расползающимися ледниками. Между тем долина Нубра, по которой течет река Шиок, лежит довольно низко; она широкая и вбирает много деревушек. Пограничники не пускают туристов, да и местных индийцев тоже дальше поселка Панамик. А дальше, как раз, уходит дорога на Каракорум, которая относится к огромной пограничной зоне. Но и до поселка Панамик долина Нубра замечательна реками, горами, деревушками и монастырями, которые всегда расположены на выгодных обзорах ландшафта или у красивого природного памятника.

Мы ночевали в поселке Дискит (Diskit), наверно, самом крупном в Нубре и вечером поднимались к монастырю. Я не любитель монастырей. Ещё Пржевальский отзывался о монахах, как о бездельниках, и с тех пор ничего не поменялось в их обителях. Но с монастырских троп всегда открываются лучшие виды на высокие хребты, и мы старались не отставать от монахов в миросозерцании. Монастырь в Диските наиболее устроенный и поэтому вход в него платный. Мы, было, отказались от посещения и монах мирским жестом нам указал: выметайтесь с территории. Но по другую сторону монастыря статуя Будды сулила нам разглядеть все окрестные долины и мы, уплатив дань, поднялись к Учителю, который, между прочим, завещал не делать его изваяний. Будда-великан, трон на котором он сидит и внутри которого устроен музей — все исполнено богато и безвкусно. Совершенно противоположное впечатление производит монастырь, удаленный от поселка Панамик. Мы его посетили на другой день. До него нужно идти часа три, переходить вброд довольно широкую реку, подниматься по тропам. В монастыре обитает единственный монах; там нет комфорта палат, но достаточно чисто и тихо, чтоб в уединении предаться размышлениям. Входную плату за посещение никто не берет и никто не ждет пожертвований. Здание монастыря, древние ступы и суровые скалы не располагают к суете. Но монахи в этот монастырь не стремятся: слишком скромный быт, и не у кого поблизости попрошайничать. Про особую монашескую мудрость на Тибете и их сверхчеловеческие качества мистическая литература создала легенды и немало дураков по всей Европе или в Америке в них верят. На Тибете у монахов, всё, как у наших попов, но о них раздувать легенды выгоднее, потому что они далеко. А в далекое верится больше. Единственный монах в монастыре тоже похож на редкого скромного нашего священника, старающегося, кроме молитв, оказывать посильную помощь своим прихожанам. Ничего сверхъестественного нет ни в тибетских, ни в православных монахах, ни в прочих служителях культа; они, как чиновники, среди которых иногда встречаются и полезные.

Части №1, №2, №3, №4