Путешествие по Китаю. Выпуск №3

С китайской стороны хребет Меридиальный по рельефу более доступен. К массиву - снежной громаде - выводит низкий перевал, через который по осени даже гоняют скот пастухи, и с этого перевала в обе стороны расходятся высочайшие пики, каждый из которых - отдельная гора, выше легендарного Эльбруса. Я находился меньше чем в сотне километров от перевала, уже видел в небесах взлетную вершину Хан-Тенгри, но путь мне был закрыт чиновниками. Расстроенный я возвращался в Куль-джу, чтобы объехать половину Китая и заехать на Тибет по другой дороге.

Пропусти меня бюрократы без лишнего контроля, я сходил бы в горы и проехал пограничную зону, не заметив ее. По вине бдительных пограничников я так много накатался в этом районе, что знал местность, пограничные части и дежурные пункты лучше любого шпиона - вот ведь в чем еще нелепость бюрократии. Кстати, о шпионах. В пограничных районах пропаганда сделала свое дело: многие в иностранцах видят шпионов.

Объехать горные хребты я мог только через Урумчи - столицу Синьцзяна. Русские встречи скрашивали мою неудавшуюся тянь-шаньскую альпинистскую программу. К тому же впереди была надежда увидеть Тибет - величайшие горы земли.

В Монголкуре, районном центре, я зашел в дом, в котором проживает русская. Вот уж поистине наша национальная черта: меня везде угощали. За столом хозяйка Рая рассказала о своей судьбе. Мама - русская, научила детей русскому языку, хотя дети учились в китайской школе, папа - китаец. В 1962 году в советскую "оттепель" многие русские вернулись на Родину. Рая была еще подростком и осталась с мамой, которая не хотела покидать своего мужа. В семье Раи ни дети, ни внуки не знают русского языка, но к русским все относятся с почтением, в том числе и ее муж-китаец. Рая жалеет, что не уехала в молодости на родину.

В Китае на все виды транспорта стоимость билетов для иностранцев многократно дороже, чем для соотечественников. Подобная несправедливость узаконена и в России. В одном и том же автобусе или поезде на равноценных местах люди едут по разным ценам, то есть оценивается не себестоимость проезда, а национальная принадлежность. Такое обирание устроено, очевидно, для того, чтобы у иностранца остались незабываемые впечатления от путешествия за рубежом. Есть такие туристские центры, где увеличенные цены для иностранцев определились, но часто цена назначается по аппетиту кассира или наоборот, зависит от того, насколько клиент "прибеднился". Иностранцы, давно путешествующие по Китаю, шутки ради спрашивают только въехавших собратьев, кто насколько раскошелился. Цены редко совпадают. Люди с рюкзаками - это не те, кто степенно отдыхает в дорогих отелях, это, как правило, люди скромных достатков, а голь, как известно, на выдумки хитра. Матерые путешественники давно запаслись студенческими билетами, инвалидными справками, определенным выражением лица.

В Синьцзяне мне было еще проще: я немного знал тюркские языкы, просил уйгура купить билет и спокойно ехал по дешевому для китайцев тарифу. Но из Кульджи в Урумчи часто ездят русские торговцы, это самая "русская" линия, которая выходит на трассу, уходящую в Казахстан (под русскими я подразумеваю граждан бывшего СССР). А там, где проехало несколько русских, даже китайцы догадываются установить особый контроль. Однако я не блондин, а с бородой и пообгоревшего в путешествии меня на Кавказе за брата принимали, в Китае я мог сойти за уйгура (сами уйгуры часто принимали меня за пакистанца, которые едут в Синьцзян по налаженной линии Каракорумского шоссе-каньона). Словом, моя глубоко азиатская внешность помогала и здесь, на линии контроля, кататься по китайским ценам -главное спрятать рюкзак от контролеров. К сожалению, такая внешность имеет обратный эффект в столице моей родины. И, несмотря на то, что в паспорте ясно написано "русский", милиционеры многократно задерживали меня, как "лицо кавказской национальности", для установления личности.

Город Урумчи - столица Синьцзяна, в нем полтора миллиона жителей, и здесь бурлит русская жизнь. Принято думать про зарубежную Азию и Африку, что там трудно увидеть русского человека. Это не так. В каждом миллионном городе не может не быть русской жизни, в какой бы части света этот город ни находился. Многие иностранцы третьего мира выучились в СССР и по старой памяти хорошо к нам относятся. В крупных городах, в университетах, как правило, есть русский факультет, отделение или, в крайнем случае, несколько профессоров, говорящих по-русски. Посольство, Русский культурный центр, клубы, университеты, музеи, а в последнее десятилетие и базары собирают всю эту русскоговорящую публику. И наш великий могучий русский язык в путешествии не менее поможет, чем международный английский.

Три года назад, попав в незнакомый китайский город Урумчи, я, недолго думая, направился в университет в надежде встретить знающего русский язык человека, чтобы получить подсказки для путешествия по Китаю. Студенты - народ досужий - привели меня сразу к преподавателям русского языка из казахстанского университета, которые работали по договору в Синьцзянском университете. Эра Камепьевна и молоденькая Ира перезнакомили меня со студентами, очевидно, нуждавшимися в практике русского языка, и уже на другой день мы выехали вместе на неделю путешествовать. В ста километрах от Урумчи есть горы Богдо-Уло со снежной вершиной высотой пять с половиной километров, и в этих, горах - огромное красивое озеро, охваченное кольцом тянь-шаньских елей. Мы жили в палатках, купались в озере, ходили в горы, у костра под гитару пели песни Окуджавы, Визбора, Никитиных. Я учил китаянок варить русский борщ. Чем хороши такие знакомства: они без натяжки и естественно разворачиваются в событие и навсегда остаются в памяти добрыми воспоминаниями. Мы подружились. Изучающим русский язык и культуру, конечно, интересен русский. А как интересны для путешественника настоящие китайцы, да еще расспросить можно по-русски. Когда видишь новую страну, людей, возникает много вопросов.

Один из студентов после похода поехал со мной дальше, в Сиань - древнюю столицу Китая, и там познакомил меня со славистами. Ребята показали мне город, снова были песни под гитару. Новая знакомая, двадцатичетырехлетняя преподавательница русского языка, сразила меня знанием русской литературы и исключительно китайским дамским обаянием. Она, не посетив ни разу Россию, говорила без акцента и на зависть русским знала русскую классику, читая книги в оригиналах. Новые знакомые дали мне адрес русского преподавателя-китаиста из Киева в Пекине.

Анатолий Степанович Шанин, человек ироничный, но непрактичный, как большинство ученых, вопрошал:
- Я знаю основательно Китай, язык и народ, но я бы не собрался ехать через всю страну. Как же ты пустился в такое путешествие?
- Вы, Анатолий Степанович, - интеллигент и вам это трудно понять, а посмотрите на наших торгашей: они без языка (вернее сказать, с одним матерным) и через весь Китай проносятся.
- Ты вот меня, Володя, упрекаешь в интеллигентности, а ведь они всю жизнь здесь прокатаются, а Китая, кроме китайского барахла, знать не будут. Китай - страна особая, интереснейшая, - влюбленно заключал он.

Но вернемся из Пекина в Урумчи. Там живет легендарная личность, представляющая особый интерес для русских. В прошлом, путешествуя по Китаю, мне не удалось встретиться с этим человеком, теперь же я расспрашивал русских, как найти китайца, написавшего на русском языке книгу о наших эмигрантах в Китае.

В урумчинской русской церкви меня вывели на племянника писателя, а затем мы встретились с автором книги у него дома. Шу-мутун Уджала даже не китаец, он - шибинец, представитель малой народности, некогда жившей в Маньчжурии, которую в XVII веке император за непокорность перевел в Синьцзян. Эта народность сохранила свою письменность и сейчас проживает в автономном уезде Чапчал. В Китае шибинцы почитаются за склонность к музыке и познаниям. Отец Шумуту-на был китайским послом в городе Верный (ныне город Алма-Ата), сын учился в русской гимназии, затем два курса в Горном институте Алма-Аты. В тридцать седьмом году по требованию советской стороны Шумутун был выслан в Китай. Во времена "культурной революции" он был осужден и четыре с половиной года находился под домашним арестом. После освобождения вновь трудился, но из-за сложных отношений Китая с СССР знающие русский язык люди спросом не пользовались, и Шумутун находился на скромной должности преподавателя. После ухода на пенсию его избрали в Совет национальности, который как раз принял решение написать историю малых народов Китая. Первоначально Шумутун пытался найти человека из русских, кто бы взялся за написание книги. Но не найдя желающих, он выполнил эту работу сам. Сразу после написания книга была издана на русском языке в "Издательстве литературы на иностранных языках" под названием "Этнические русские в Китае". Шумутун также пишет статьи и переводит книги на шибинский язык. Мы, русские, обязаны этому мудрому старцу за книгу о наших соотечественниках, причем написанную по-русски. Шумутуну восемьдесят два года, и он ведет насыщенную творческую жизнь.

Продолжение следует.

Смотреть выпуск №1>>

Смотреть выпуск №2>>

Смотреть выпуск №4>>