Маршрутами Лангсдорфа. Бразилия
Часть №3

В Пантанале возможно движение либо по единственной дороге, которая доходит до середины впадины, либо по рекам на моторных лодках. На лодках нужно соблюдать острожность, чтобы на скорости не наскочить на крокодила. Лодки требуют много топлива и поэтому они дороги, а по автодороге можно добраться проходящими машинами. Дорога насыпная и на ней более ста мостов. Мостики, надо сказать, шатающиеся и, проезжая первый из них кажется, что машина обязательно кувыркнется в болото. Мы сменили несколько машин и даже ехали в лодке на прицепе. Вначале хотелось выйти из машины и понаблюдать крушение моста со строны. Но дорога чудом продвигалась. Мы удивлялись бразильской беспечности, которая нисколько не уступает русскому «авось». Наступившая вскоре темнота, позволяла предполагать и нам и водителю, что мостики стали надежней и мы как то благополучно доехали до конца пути, где дорога обрывается на острове, упираясь в широкую реку.

По простоте нашей русской, соблазненные плескавшейся крупной рыбой, мы решили половить рыбки самодельным бреднем, связав имевшиеся у нас два гамака. Остров обитаем. На нем несколько домов недалеко от берега, крокодилы очевидно разогнаны, почему бы не забрести? Но как только мы вошли в воду, рыбаки, стоявшие вдали, начали нам кричать. Мы сразу выскочили и подошли к рыбакам, тягавшим рыбу удилищем. Рыбаки показали нам на наши искусанные комарами тела и достали из воды «кукан» с пираньями, ярко демонстрируя, что с нами могло бы быть: ветку толщиной с палец пиранья перекусила словно стальными лезвиями. Пираньи невелики размером, немного больше ладони, но рыбалка на них - одно удовольствие. Только закидываешь крючок, где наживкой является кусочек мяса от самой же пираньи, сразу же можно тянуть – пираньи мгновенно накидываются на мясо. На вкус пиранья – карась-карасём, только массивные челюсти в ухе смущают. На голове пираньи есть обозначенная трещина и перед тем как чистить хищницу, нужно ножом попасть в эту трещину. После этого прокола пиранья больше не способна двигаться – она безопасна. Это нам рассказали рыбаки. Бразильцы - большие любители рыбалки и в этом деле им есть где развернуться. Рыбалка в Бразилии - национальный вид спорта и нам посчастливилось ехать с чемпионом (не помню какого года) по рыбной ловле.

В природе часто наблюдается гармоничное соседство самых разных животных, до тех пор пока одни из них не захотят обедать. Подобное же соседство животных можно наблюдать и с людьми- с теми, кто привык жить в дали от цивилизации на природе. Мы видели несколько забавных сцен такого соседства. Бригада, наблюдавшая за состоянием единственной дороги в Пантанале, день ото дня перемещается по трассе и останавливается там, где дороги или мосты совсем разрушаются, сооружая для времнного проживания домик из жердей. Домик, в котором топится печь, или на полу горит костер, защищает рабочих в ночное время от змей и крокодилов. Днём нечисть ведёт себя более смирно. Мы видели двоих купающихся у берега рабочих, в то время как на другом берегу тихо дремали несколько крокодилов. Ширина речушки не превышала десяти метров. Никто ни кому не мешает: все живут своей жизнью. Потом мы узнали, что дорожные работяги иногда подкидывают остатки пищи, которые крокодилы с удовольствием поглащают. В другом месте мы видели крокодилов совсем прирученных. На участке от порта Жофре до деревушки Поконе есть несколько кемпингов, где местные жители подкармливают крокодилов мясом. Мясо подаётся длинными удилищами. Эти сцены разжигают интерес туристов. Крокодилы там гуляют стадами, на кормежку их зовут как поросят и они стягиваются на звуки: р-рю-р-рю. В сезон дождей движение по Пантаналу прерывается, а сама впадина, залитая водой, образует море с многочисленными островками и торчащими из воды лесными опушками.

Порто Вело – столица штата Рондония, небольшой провинциальный городок и здесь провинциальные нравы. В провинции спокойнее, нет столичной лихорадки и откровенного криминала. Люди проще, человечней и более естественны. В Порто Вело мы провели двое суток: отдохнули от мошкары, привели себя в порядок, а вечерами ходили на танцы. Латиноамериканским танцам нельзя не нарадоваться, как и латиноамериканской музыке. Знаменитый карнавал в Рио потому и существует, что существуют тысячи карнавалов во всех странах Латинской Америки. Вся Латина танцует с наступлением вечерней прохлады; причем, чем глубже в провинцию, тем азартнее, увлеченнее и раскрепощеннее танцы. В танцах и музыке душа латиноамериканских народов. Именно провинция питает карнавал Рио-де-Жанейро, а великий карнавал диктует миру стили в танцах.

В любом месте вдруг заслышится музыка и между делом смуглянка начинает пританцовывать, забывая, что она на работе. Танцы вплетены в народную жизнь переменными упражнениями, спасающими от тропической жары, монотонного труда, тяжелых дум. Латиноамериканские танцы и музыка это радость после труда – творческое вдохновение, радость в ритмах тропической природы. Есть, безусловно, и печаль, выраженная в музыке, как впрочем и другие чувства, но больше всего в латиноамериканских ритмах радости. Вечерний городок зазывает скучающих в вечернее кафе. Но лучше всего пойти на набережную. В Порто-Вело пришвартованные пароходики предоставляют свои палубы желающим потанцевать. Ветерок по реке несет живительную прохладу после жаркого дня и сдувает комаров. Нам, не танцующим, хочется посидеть за столиком и порадоваться общему настроению отдыхающих. Но не усидеть: зажигательная музыка, отсутствие напрочь всякой жеманности у танцующих, естесственность танца красавицы заставляют подняться и нас, неуклюжих.

В долгом путешествии мы обгорели на солнце, заросли бородами, посмуглели и сходили бы за местных, если бы не неловкость в танцах. К тому же, нас всегда выдавал своей внешностью Иван – высокий голубоглазый блондин. Надо сказать, он пользовался особой популярностью у красавиц. Девушки наперебой приглашали его. К нам, как к иностранцам, относились учтиво, снисходительно прощая нам не всегда удачную прыть. Мы с удовольствием танцевали с кружившими нас девушками, млея от их искрящихся глаз. На другой вечер мы вытанцовывали на той же палубе как завсегдатаи. Латиноамериканские танцы нам инородцам без танцмейстера не усвоить. В каждом ритме свои довольно сложные движения. Вообразите вальс, польку, краковяк даже в самом упрощенном варианте- это очень самостоятельные танцы, требующие обучения. Также различны каждый из латиноамериканских танцев, соответствующих сотням виртуозных ритмов. И все танцуют. Если кто-то из барзильцев не танцует, значит он из громадного города и работает очевидно в бюро. Только цивилизейшн способен убить естественную природу латиноамериканца. Никто не обучает их удивительному искусству; все учатся друг от друга в самих же танцах. Танцам учатся также как работать в поле, как хозяйству, как удить рыбу или пасти скот. Танец– естественный навык тропического континента. Тропический климат и природа сами по себе богаты ритмами. Но историческое переплетение народов Латинской Америки исключительно удачно соединило культуры разных частей света, создав во всей Латине самобытнейшую в мире музыку и танцы.

Индейцы до сегодняшнего дня исполняют танцы своих предков, собираясь на фестиваль у священного высокогорного озера Титикака. К их танцам и музыке уже в восемнадцатом веке присоединилась бесшабашная музыка испанцев и португальцев, заполонивших далекие континенты. Испанская музыка, сама по себе вобравшая арабские, североафриканские и европейские мелодии, обогатались индейской примесью. Но еще более плодотворное влияние на латиноамериканскую культуру оказали африканские ритмы. Африка – самый музыкальный континент мира, задавленная работорговлей и колониализмом, вместе с миллионами рабов, прибывшими в Латину, прихватила с собой уникальнейший музыкальный и ритмический дар, который раскрылся лишь с уничтожением плантаторского рабства. Индейский, испанский и африканский синтез мелодий, зажигательных ритмов и темпераментных танцев создали замечательный сплав национальной культуры, которую носит в своей душе каждый латиноамериканец. Латинская Америка, несмотря на расселение по двум материкам, имеет единую общность народов, притом что в ней очень многонациональный этнический состав. Как сотни языков различных народов Латины сосуществуют с интернациональным испанским или близким португальским, так и многочисленные культуры народов вливаются в общую культуру Латинской Америки. Кому нравится латиноамериканская музыка и танцы, тем понравится путешествие по любой стране этой необъятной части мира.

В Сан-Пауло мы слышали от эмигрантов, с которыми встречались, что ближе к Амазонии проживают русские староверы. Нам даже дали телефон одного из старцев, очевидно, возглавляющего скит. В городе Куяба мы дозвонились до нужной нам деревни, но старец, заподозрив у нас журналистский интерес, прямо заявил, что никто из староверов с нами видеться не хочет. Кержаки-староверы держатся стороной от всех иноверцев, и мы оставили попытку встречаться с русскими, живущими в лесной глубинке. Однако, долгими дорогами в автобусах мы познакомились с одним досужим бразильцем, который среди прочих рассказов утверждал, что в городке Умайта живёт бородатый русский мужик.

Из Порто Вело до Умайты мы ехали на небольшом автобусике, который подхватывал по дороге «голосующих» бразильцев. В автобус вошел белобрысенький, в канапушках мальчик лет десяти, сильно отличавшийся от смуглых латиноамериканцев. Ефим – участник нашей экспедиции, большой любитель схохмить, конечно же, не удержался от шуток: «Настоящий русский парень! Кажется, мы вышли на верные следы русской экспедиции Лангсдорфа». Я в самом деле засомневался: «А вдруг паренек действительно русский». Подхожу к мальчику и спрашиваю:

- Говорите по-русски?

- Говорю, нажимая на «о» ответил мальчик. Но ему нужно было уже выходить. Возвращаясь из школы, он уже подъезжал к дому.

- Много ли в Умайте русских? – спрашиваю его я уже на выходе из автобуса.

- Не шибко много, но есть. Только живут они далеко от Умайты, - вновь нажимая на «о» сообщил нам мальчик и вышел.

Автобус отправился и мы жалели, что толком ничего не расспросили. В Умайте мы переспрашивали всех, но даже таксисты, которе видели в нас клиентов, и настойчиво сажали в такси, никаких русских не знали. Вновь подъехавший таксист на наш вопрос также ответил вопросом: «Григорий?». Конечно Григорий, решили мы, коль названо русское имя. Двадцать километров стоило нам десять долларов и мы с рюкзаками стоим у нескольких добротных домов, отдельно выстроеных за городом.

Из дома, к которому мы подошли, вышла женщина в кокошнике и мальчик в косоворотке. Видя нас воочию, по внешнему виду мы были похожи на кого угодно, но в этот раз в нас не заподозрили журналистов. Мы никогда и не были журналистами, а я лишь иногда, ради получения визы, козырял примерно таким же удостоверением, каким Остап Бендер изображал из себя пожарника. Вскоре подъехал на колесном тракторе «тятя», то есть Григорий. Пять многодетных семей, живущих в раскиданных друг от друга домах , вышли на нас посмотреть. Мы попросили у них приюта на том основании, что мы тоже русские. Нас приняли душевно и тепло, хотя это не в правилах староверов, придерживающихся очень консервативных, и только им ведомых порядков. Наверно, мы выглядели замучено после долгих дорог и нам по-человечески помогли. Староверы не любят журналистской досужести; их религия и обычаи закрыты от других людей, но они милосердны к людям, пришедшим с миром. У староверов мы погрузились в другой век: их одежда, речь, манера держаться открыли нам старообрядческую Русь, базирующуюся однако на колёсных тракторах.

Бежавшие через Китай предки наших новых знакомых в разные годы XIX века попали кораблями в Южную Америку и жили всегда в глубинке, зарабатывая в поте лица на хлеб, молясь по своей вере и держась в дали от сумасшедшего века. Общины русских староверов раскиданы во многих странах Латинской Америки и периодически они общаются между собой, особенно в последние десятилетия, когда остро возникла проблема кровосмешения: по численности староверов не так уже и много. Наши знакомые, пять больших семей проживают в Амазонии только четыре года. В лесах Амазонии часты пожары. На один их выгоревших участков губернатор штата Амазонии пригласил русских староверов из Рондонии. Русские считаются в Бразилии хорошими хлеборобами. Им выделили пятьсот гектаров земли и леса, также большие кредиты на трактора и зернохранилище с мощной сушилкой,учитывая, что трудно сохранить зерно во влаге тропического леса. Дело пошло успешно.

Серапион, в семье которого мы остановились предложил нам пищу, кров и что больше всего радовало - душ, избавляющий хотя бы на время от назойливых москитов. Мы всё же настояли на ночлеге в своих палатках, сетки которых защищали от мошкары лучше, чем просторная комната добротного дома. В чистом душе, выложенном белым кафелем, присосавшись лапками к плиткам восседали чёрные худощавые лягушки величиной с пятак. Я привык в путешествиях к чудесам. Например, к резво бегающим во всех домах по занавескам различным ящерицам, паукам, шныряющим по всем углам мышкам и включив душ спокойно приступил к помывке. Бегущая из душа тёплая вода распугала сидевшую на потолке мошкару. Чёрная лягушка вдруг сделелала молниеносный прыжок, взлетев на два метра. Меня она игнорировала и чуть было на меня не запрыгнула. Я не сразу сообразил, что они бросились охотиться за комарами и мошками и, надо сказать, впечатлился их мерзкой атакой. Жену я на всякий случай предупредил, - женщины обычно боятся лягушек.

Поужинав, мы расселись на крыльце и женщины в основном общаясь с Леной, моей женой показали нам фотографии: рассказали о свадьбе, которая бала недавно. На свадьбу приехали окола ста человек, все из староверов. Некоторые прибыли даже из Парагвая и Боливии. Свадьба справляется по всем правилам старины: девичник у невесты, прощание с холостяцкой жизнью у жениха. Выкуп, подарки, свахи, дружки как полагается охраняют невесту. Все в нарядах и в волнении. На свадьбе пьют брагу – это дозволено в радостные праздники. Едят только из своей посуды. Никто, слава богу, не курит. Уже стемнело, а мы сидели на крыльце слушая русские рассказы под покровом бразильской ночи. Мальчонка побежавший с фонариком за водой к колонке вдруг закричал: «Змея!». Серапион вынес карабин и осветив змею прострелил ей голову. Нас это шокировало: змея рядом с домом, да какая змея – жарарака, одна из ядовитейших змей Амазонии; змея у колонки, куда босиком бегают дети. Нам рассказали тут же, что однажды змея заползала к ним в дом. Мы вновь присели на веранду и на крыльцо, продолжая разговор уже о живности бескрайней Амазонии. Кто-то из детей прервав взрослых спросил: «А кто сюда змею принёс?». Оказалось, что это другая змея, а не оставленная нами мёртвая, которая приползла, очевидно, мстить за первую. Мы убили вторую жарараку. Отправившись на ночлег в палатку, мы тщательно шаря фонариком повстречали лягушку огромной величины.

- Должно быть тут и змеи водятся под стать лягушкам, - успокоил всех на сон грядущий Ефим.
Амазония экзотична для путешествия но жить здесь постоянно очень трудно. На другой день Серапион показал нам распаханные поля. Вспашку нужно делать постоянно, иначе поле зарастёт трёхметровой травой. Засеянные поля тоже требуют борьбы с сорняками. Тяжёлый труд не останавливает староверов, они упорно, как и в прошлые века, живут своими правилами, обычаями, молитвами, хоть и пользуются электричеством и техникой.

В быту и во внешности староверы сохранили русскую старину как в музее. Женщины ходят нарядными как в дни народного праздника и в то же время на них ничего нет броского. Мужчины бородаты и в косоворотках, все блондинисты и голубоглазы как и их дети. Они не смотрят телевизор, не живут газетными сплетнями, а по праздникам поют старинные русские песни. В нелёгком крестьянском труде каждодневно участвуют и дети. О себе и своей религии они не распространяются. У них много правил и ограничений, в которые они нас не посвящают. Однако, их нельзя назвать закрытыми и нелюдимыми, пожалуй, они не так как мы тщеславны и в их жизни, по нашим меркам, много аскетизма. Консервативное течение православия удивительно живучее. Они – ветвь церковного раскола средневековой Руси, устояли под напором патриархов и царей, а позже и под натиском атеизма. Прячась в необъятных просторах Сибири до её освоения, они бежали дальше в Китай, находя опять же укромные места, отгораживаясь от суетной жизни цивилизованного века. Несмотря на свою малочисленность, география расселения староверов удивительно необъятна. Общины староверов в настоящее время сохранились в Китае, Австралии, Южной Африке, почти во всех странах Южной Америки, во многих европейских странах, США, Канаде, а также вновь возникли их общины в России, в особенности по Сибири.

Владимир Снатенков

Части №1 №2 №3 №4