Путешествие по Мавритании (Журнал "ЭКС" №2, 2003, март - апрель)
Часть №3

Маршруты по Сахаре не всегда посильны. Большие расстояния, отсутствие воды и пищи, жара и бури пустыни, а самое опасное – политическая нестабильность, при которой дороги перекрываются бандитами, не исключая и тех, кто в форме, закрывают красивейшие районы великой пустыни. Однако в уже доступных местах Мавритании можно приоткрыть завесу удивительной Сахары, если отправиться из поселка Атар на перевал Амоджар, пересекающий длинное плато Адрар. По этой дороге хорошо проехать после перевала еще километров триста – не пожалеете. Горы долго сопровождают дорогу, которая затем уводит к оазисам, солончаковым озерам, разломам ландшафта и замечательному древнему кратеру вулкана, но за поселком Шингетти дорога уже несносная.

В Шингетти интересен минарет и руины мечети. Эта небольшая деревня некогда была столицей Мавритании. В глубокой древности Мавританию населяли негроидные жители, затем, еще до нашей эры, сюда пришли берберы-скотоводы. Берберское население на протяжении тысячелетия входило в состав различных государств: Ганы, Альморавидов, Мали. В XIV-XV веках сюда вторглись арабские племена, ускорившие еще раньше начавшуюся исламизацию берберов. Арабы заняли господствующее положение в стране, распространив язык, религию, письменность, семейный уклад. Столицей стал оазис Шингетти, а земля назвалась «Шингет» - «земля белых». Берберы, а также южные негроидные народы — сонинке, тукулер и волоф, усвоили обычаи и нравы арабов. Европейская колонизация Африки в XIX веке привила мавританской знати французский язык, с этих же времен город Шингетти утратил свое политическое значение и обмельчал до деревушки.

Карта Мавритании бедна дорогами, но и там, где дороги обозначены, нельзя полагаться на веру. Дорога от Зуэрата до Нуакшота – столицы страны – показана как одна из главных. Это действительно ездовая линия, но там нет дороги, там есть только направление. В Мавритании ежегодно проводится знаменитое ралли Париж – Дакар, но это ралли – полная ерунда в сравнении с каждодневной ездой водителей по просторам Сахары. На ралли выделяются миллионы долларов, огромный технический персонал, различные службы ремонта, навигации и безопасности. О героях гонок круглосуточно и взахлеб трещат на весь мир комментаторы, пестрят газеты. Победителей ждут лавры и жирные гонорары, не победителей – престиж участия и тоже немалые утешительные деньги. Париж – Дакар – это сенсация на весь мир, туда, как на футбол, кроме участников и обслуги летят самолетами толпы богатых болельщиков-фанатов. И тем и другим организован сервис в пустыне не хуже, чем отдыхающим в Париже. Всех затраченных на мероприятие денег хватило бы, чтоб кормить в течение года все простонародье страны. Я оказался в Мавритании как раз в тот год, когда знаменитое ралли отмечало 20-летний юбилей, и по такому случаю, событие праздновалось еще помпезнее и с более героическим маршрутом. Этими же самыми маршрутами мавры ездят на разваленных «Пежо» тридцатилетней давности и не просят ни славы, ни денег. А главное, они не подозревают, что они, мавры, еще большие герои, чем прославленные мастера не менее прославленного ралли. Мавров Сахары можно сравнить с шерпами Гималаев. Те, кто штурмуют Эверест – герои, их имена звучат на весь белый свет, а шерпы, которые заносят на горбах гораздо большие грузы в последний базовый лагерь, то есть чуть-чуть не доходят до вершины – просто шерпы. Они упоминаются как экзотическое украшение героев-восходителей и получают гроши. Почему бы героям не сходить на Эверест без шерпов?!

Старенькие «Пежо», на которых мавры ради заработка на хлеб отправляются в дальнюю дорогу, называются «такси». Мне случилось ехать на таком «такси» по маршруту, где вообще нет признаков дороги – около 700 километров. На крыше легковой машины закрепляется багаж и канистры с бензином, а внутри упаковываются 12 человек. Положенных мест (вместе с водителем) – пять, но машина переоборудуется. На место багажа ставится еще сиденье, багаж закрепляется на крыше, а люди набиваются поплотней. Груженый автомобиль легче справляется с песком, а если вдруг забуксует, так народу много – подтолкнут. В пути случаются поломки, но непритязательная публика не претендует на высокую скорость и каждый помогает, кто чем может. В таких поездках не бывает уныния, унылые люди дорогу не осилят. А неудачи – тоже повод выйти, размяться, подтрунить друг над другом и даже над судьбой. Изобретательность шоферов в ремонте изощренная и, надо сказать, они хорошие механики своих заезженных машин. Семьсот километров песками водитель одолевает не менее чем за двое суток, на сон тратится три-четыре часа ночью, все остальное время он бессменно за рулем. Вызывает восхищение ночное ориентирование водителя по пути, где нет и намека на дорогу. Многочисленные колеи в разных направлениях не сбивают их с толку. Вечно звездное небо Сахары, ясная память и особое чутье указывают им путь. Говорят, что водители дальних дорог, вернее, бездорожья, все из одного племени, и будто все навыки передаются ими по наследству своим детям. Мне верится в эту современную легенду: автомобиль в Мавритании (перекупленный из Европы) существует уже около сорока лет.

Нуакшот – как все африканские столицы очень грязный город. Столицам свойственно собирать социальные контрасты, но в африканских столицах угнетение от грязи, нищеты, навязчивости попрошаек и воров затмевает роскошь африканских дворцов, которые не менее богаче европейских. Африка – вообще континент нужды, нищеты, войн, грязи; об этом повсюду говорится как о неизбежности, но считается дурным тоном, особенно в богатых странах, спрашивать о причинах печального положения обиженного мира.

Да, в Африке тягостная жизнь. Много можно встретить мошенников, воров и насильников. В Африке также много душевнейших и обаятельных характеров, но воры и мошенники, лезущие со своими услугами ко всем подряд, больше заметны нам и кажется, что вся Африка состоит из воров, попрошаек, ленивых и хитрых приспособленцев. Вне сомнения африканские негодяи менее воспитаны, чем цивилизованные. У них отсутствуют манеры, и они грабят грубо в отличие от европейцев. Например, в нашем августовском «обвале» обобравшем сразу всю страну и весь народ, «никто не виноват» и на душе не так обидно, как если бы кто-то вдруг подошел и бесцеремонно вырвал кошелек. Но можно ли сетовать на африканские безобразия, тогда как Африка уничтожается на протяжении пятисот лет. В эпоху Нового времени Европа, стремительно вырвавшаяся вперед, организовала вывоз рабов из Африки для плантаций и каменоломней, работавших на цивилизовавшийся мир. За три с половиной столетия работорговля обошлась Африке в 200 миллионов человек. «... Она обескровила все Африку и поставила ее вне цивилизации... И после этого еще находятся люди, которые недоумевают в чем причины культурного застоя на этом материке после 1600 года» - пишет нам историк У. Дюбуа. Когда Англия - самая большая хищница работорговли нажилась на человеческих костях, отстроив и озолотив Ливерпуль, Манчестер, Бирмингем, Бристоль, Лондон и ей стало выгодней уже торговать товарами, она, подхватив лозунги просветителей, закричала о негуманности работорговли. Борьба с работорговлей повелась с целью устранения конкурентной статьи дохода у других стран. В течении первой половины XIX века работорговля была официально запрещена и в это же время умиленные своими гуманными результатами Европа и Америка начинают колониальные войны в Африке, вновь уничтожая самые жизнеспособные силы материка. Грязная работорговля во всем мире, сменяется на выносное из Европы рабство внутри «черного» континента, где Европа несет цивилизацию «неспособным» африканцам. За колониальный век гибнут и истощают свои силы новые сотни миллионов африканцев. С 60-х годов, Африка, наконец, освобождается от политических цепей, но по сей день ее не выпускают покровители из пут более ловких, экономических. Работорговля, колониализм, нынешняя изощренная экономическая зависимость от стран крупного капитала – 500-летнее иго цивилизаторов истязают континент и удивительно лишь то, как много жизнестойкости у африканских народов. До европейского вторжения в древности и средневековье Африка знала потрясающие воображение цивилизации и культуры. Египет фараонов и цивилизации Средиземноморья, Аксумское царство и Мероэ, Арабские халифаты севера Африки и знаменитая христианская Лалибела Эфиопии, крепости Зимбабве и Занзибара, царства Томбукту и Ганы, Мали и Сонгаев, государства Канема, Борну, Конго, Ифе, Бенина, Зулусов... - по всей абсолютно Африке рассеяны древние города самых различных эпох - памятники былого исторического величия. Эта историческая поступь материка была прервана европейскими пушками. Все же несмотря на многовековое истребление и угнетение, ныне весь мир заимствует у африканских народов олимпийских чемпионов, целые жанры для музыки и танцев, ритмы постижимые лишь тем, кто может по-настоящему радоваться жизни.

Деловые люди Чистогана день и ночь качают африканскими мускулами полезные ископаемые Африки, полезно расходуя их в Европе и Америке. Америка и Европа, уходя из Африки после ее освобождения, забыла прихватить с собой свои деньги и на эти деньги купила большую часть промышленности, а также теперь послушные марионеточные верхушки африканских государств. Этими деньгами устраиваются бесчисленные войны между африканскими народами; этими же деньгами разворовывается континент, неся его народам нищету, эпидемии, грязь, разорение, криминал, могилы близким. По телевидению для нас и для них мелькают сестры милосердия и коробки гуманитарной помощи. В эти мелькания мало кто верит. Деньги, сохраняющие видимость свободы Африки, вершат экономическое рабство; деньги же творят одурачивание народов. По всей Африке торчат шпили добротных европейских церквей, проводников европейскому послушанию. Убогие школы никак не соперничают с церквями. Африканцы живут в грязи, заботливо отупляются; их дети на 70-80% вообще не посещают школы. Можно ли в этих условиях зависимости и духовного уничтожения ожидать благонравия от всех африканцев, тогда как его не сыскать и в мире цивилизации, у которого собраны все богатства мира. Сельское население Мавритании больше живет трудом, и села выглядят ухоженней. В Нуакшоте же кроме пыли, которую несет Сахара, много грязи, по улицам рассыпан мусор, носятся по ветру полиэтиленовые пакеты. В пыльный сезон люди часто болеют.

Русского люда в столице немало. Много наших моряков-наемников, работающих в разных рыболовецких компаниях. Они дешево, но все же лучше чем на родине, продают свой квалифицированный труд на чужих кораблях. Русских женщин замужем за маврами - наберется до семидесяти - верное свидетельство того, что страна наша выучила не только нас , но и многих граждан Третьего мира. Наши женщины на чужбине даже пытались создать «Ассоциацию советских гражданок», но дружбы общей не получилось: уж больно из разных социальных слоев их мужья. Российский консул свозил меня к министру по спорту, который, кстати, тоже из «племени президента». Это была моя первая в жизни встреча с министром, и она завершилась успешно. Министр дал мне записку в далекий оазис Киффа, чтобы там мне помогли добраться до Мали - следующей страны моего путешествия. Гарон Абакарович - заведующий остатками от СССР рыбного российского хозяйства - рассказывал мне много об обычаях и нравах мавров. Он же провожал меня дальше в дорогу, благословляя месяцем, который лежал на причудливой мечети, как скиба арбуза на тарелке. Такое положение месяца невозможно видеть на небе в наших широтах или на мечетях в Средней Азии.

Части: №1 №2 №3 №4